Последний резерв - Страница 48

Пока остальные шарили в палатках и по лагерю, Асмус переговорил с одним из пленных. Рослый малый с бегающими глазами оказался водителем топливовоза. Успел выпрыгнуть раньше, чем тот полыхнул гигантским факелом. От него до сих пор пахло гарью.

Топливовозы были мощными четырехосными грузовиками. Вытянутые баллоны цистерн закрывали от пуль и осколков защитные экраны. Иллюзорная преграда для чего-либо более крупнокалиберного. При любом нападении на армейские колонны наливники подбивали первыми. Из-за противопульных щитов четырехосные машины напоминали формой вытянутые гробы на колесах. Темно-зеленая окраска только усиливала мрачное сходство. За водителями этих катафалков сразу же закрепилось прозвище «зажигалки».

В ответ на вопрос, где они угодили в засаду, водитель ткнул грязным пальцем в подсвеченную рассеянным синим светом карту на командирском планшете. Такой свет через пару метров уже практически не виден, и его легко спутать с гнилушкой или светлячком.

— Северо-восточнее поселка лесозаготовителей. Там еще старый карьер рядом. — Водила шмыгнул носом и пояснил: — Руду добывали. Кажись, из домов на окраине по нам стреляли. Точно не помню.

Глаза его перестали шнырять по сторонам. Он шагнул к перевернутому столу и что-то подобрал с земляного пола. «Что-то» оказалось начатой пачкой галет в зеленой упаковке из армейского пайка. Похоже, спецназовцы и партизаны питались из одного котла.

Жадно, давясь, он захрустел галетами, глотая куски, почти не разжевывая. Оголодал. Пленных кормили скудно. А возможно, и не кормили вовсе? К чему переводить еду на врага. Их никто не звал к себе в гости на эту планету.

Откинув полог, в палатку заглянул сержант, заместитель командира группы. Правая рука офицера. Спецназовцы переглянулись. Командир указал глазами на водителя. Тот уже вытряхивал на ладонь крошки, заглядывая в хрустящий пакетик. Они начинали понимать друг друга без слов.

Сержант снял с пояса кожаный мешочек и протянул оголодавшему бедолаге.

— На, пожуй, местный деликатес.

Путаясь в самодельных завязках горловины, водитель развязал мешочек и одним махом высыпал его содержимое в рот. Проглотил, скривившемуся от горечи, протянули фляжку с водой. Запить. Сами охотники уже свыклись с постоянным горьковатым привкусом во рту. По лицу «зажигалки» пробежала судорога. Казалось, его сейчас вывернет наизнанку прямо в палатке. Хотя какая разница. Они не собирались задерживаться в лагере.

У командира появилась новая цель — поселок лесозаготовителей. Они тут шарят по лесу в поисках повстанцев, а враг спокойно засел в уютных домиках поселка. Днем он добропорядочный колонист, горячо поддерживающий Содружество. Ночью достал оружие из захоронки и бьет в спину. Змеиное гнездо прямо под носом, а его никто в упор не видит. Выжечь каленым железом! Всех извести под корень! Примерно такие мысли сменяли одна другую в голове офицера.

Отряд не мог запросить поддержки главных в уничтожении поселка мятежников. Как некстати подорвался радист на мине. Хотя на войне мало что происходит кстати. Сами справимся. На руках есть козырь — фактор внезапности. Самые невыгодные шансы можно равнять в свою пользу.

Характерная черта профессионального военного — выбирать цель, руководствуясь приоритетами, вдолбленными в голову командирами. Он кладет на это собственные силы и чужие жизни. А потом убеждается, что есть задачи и поважнее.

Внезапно о себе напомнил замолчавший после боя голос.

«Убей! Убе-ей!» — прошелестело в голове.

Райх заметил, что сержант сжимает в руке длинный разделочный тесак.

«Такого у него раньше не было. Наверное, нашел в лагере. Зачем он ему?»

Командир вышел из палатки и сразу увидел зачем. Посередине лагеря, напротив входа в палатку, высилась аккуратная пирамидка из отрубленных голов. Выглянувшая из-за облаков одна из трех лун планеты робко осветила жутковатую сюрреалистическую картину.

— Ну, как? — поинтересовался из-за спины сержант. По голосу чувствовалось, что он горд собой и сделанным. — По-моему, ничего получилось. Должно впечатлить их приятелей! — Он довольно хохотнул и, подойдя к пирамиде, поправил за длинные волосы верхнюю голову. — Жаль, материала маловато. Хотелось бы сделать повыше. Помасштабнее!

— Я уже видел подобные художества.

— Да? И где он служит? — встрепенулся заместитель.

— Он уже давно умер и вообще был художником. Нарисовал картину — огромная пирамида посреди пустыни, сложенная из черепов. — К художествам подчиненного Райх отнесся равнодушно. Без эмоций. В душе после личинок словно все выгорело, превратилось в труху. — Надо будет тебе подарить коллекцию фигурок величайших военных преступников.

— Я же говорю, материала мало.

Сержант с досадой пнул любовно возведенную пирамиду. Слова офицера о том, что его опередили, неприятно задели самолюбие. Он с силой воткнул тесак в ствол ближайшего дерева. Посыпалась кора.

— Черепа — это хорошо. Откуда он столько голов в пустыне набрал?

Лейтенант проигнорировал вопрос и вкрадчиво поинтересовался:

— Сам додумался или подсказал кто? — Раньше необоснованного изуверства за сержантом не наблюдалось.

— А! — отмахнулся заместитель и как о чем-то само собой разумеющемся продолжил: — Голос приказал! — И постучал кулаком по голове. — Надоел, спасу нет. Гундит и гундит, как моя училка по географии в школе. Еще та ведьма была…

Офицер рассеянно кивнул. Значит, не один он такой… голосослышащий.

Сержант прошелся по захваченному лагерю. Все самое ценное с убитых он уже собрал. Содержимое найденных кожаных мешочков заместитель пересыпал в один и повесил на ремень. Потом передумал и переложил в подсумок, упрятав на самое дно, под запасные магазины.